ИФХЭ РАН

Основатель Коллоидо-электрохимического института академик Владимир Александрович Кистяковский еще в самом начале XX века, изучая взаимосвязь свойств коллоидных частиц с их электрохимическим поведением, пришел к новым выводам о коррозии и электрокристаллизации и разработал «фильмовую теорию коррозии». Согласно этой теории, на поверхности металла в ходе электрохимических процессов появляется тонкая защитная пленка, непроницаемая для кислорода. Разрушение металлов, согласно этой теории, обусловлено тем, что электрохимические процессы развиваются на покрытой пленкой поверхности и в порах по-разному. Металл, покрытый пленкой, впервые рассматривался им как кислородный электрод. Ржавление железа Кистяковский объяснял одновременным проявлением электрохимических процессов, создающих такую пленку, и химических сил, разрушающих ее и образующих толстые пористые пленки.

Развивая эту теорию, сотрудники и аспиранты КЭИН в предвоенные годы проводили теоретические и экспериментальные исследования в области коррозии. Работа лаборатории коррозии велась по трем направлениям: общие вопросы теории коррозии и методика измерения процессов коррозии; подземная коррозия железа, чугуна, стали и свинца; борьба с коррозией химической аппаратуры и изделий металлопромышленности. Лаборатория по изучению поверхности металлов занималась исследованием генезиса и структуры поверхностных пленок на металлах. Академик Кистяковский был организатором ежегодных Всесоюзных совещаний по коррозии, которые проводились в СССР с 1929 года. На выездной сессии АН СССР по проблемам Урало-Кузбасского региона, В.А.Кистяковский впервые предложил классификацию коррозии железа.

Во второй половине 30-ых годов в КЭИН был выполнен целый ряд работ по защите от коррозии нефтепроводов. В 1936 году ученые Института выезжали в южную часть Урало-Эмбинского района и обследовали трассу нефтепроводов длиной более 800 км. Совместно с сотрудниками «Главнефтепереработки», «Нефтепроекта», «Металлохимзащиты» были разработаны и внедрены методы защиты от коррозии для металлических резервуаров. Не поддающиеся коррозии, но не уменьшающие блеска, покрытия для часовых корпусов были внедрены на Первом часовом заводе. Сотрудники КЭИН вместе с Теплотехническим институтом изучали коррозию внутренних стенок прямоточных котлов; ими был создан рефлектометрический коррозиограф. Московский метрополитен просил включить в план КЭИН исследования долговечности и защиты подземных сооружений.

В 1939 году академик Кистяковский в возрасте 74 лет сложил с себя обязанности директора КЭИН. Но он не прекратил научных исследований. В 1940 году на своем балконе он создал «коррозионную станцию» и изучал воздействие атмосферы на нержавеющую сталь-Б. Одновременно в лаборатории Кистяковский исследовал воздействие паров йода на различные виды стали; он пришел к выводу, что наиболее устойчивой является сталь с добавлением молибдена. На 1941 год он запланировал моделирование процессов коррозии в условиях индустриальной атмосферы Москвы. Но эти планы нарушила война.

Едва началась война, академик Кистяковский одним из первых высказал желание перейти на оборонную тематику. В июле 1941 года Отделение химических наук АН СССР одобрило предложенную им тему по изучению возможного использования мотохимических явлений для военной сигнализации и включило ее в план Коллоидо-электрохимического института.

В начале Великой Отечественной войны Коллоидо- электрохимический институт вместе с другими учреждениями Академии наук СССР был эвакуирован в Казань. Владимиру Александровичу Кистяковскому на момент эвакуации было 76 лет.

В маленькую тихую Казань тогда прибыло почти 2000 сотрудников Академии наук с семьями (33 учреждения), из них 39 академиков и 44 члена-корреспондента. Также в Казань были эвакуированы 200 промышленных предприятий.

Население города выросло с 401 тысячи до 515 тысяч человек. Часть эвакуированных ученых расселили по квартирам сотрудников Казанского Университета. Но места всем не хватило, и 1500 кроватей с матрацами поставили в аудиториях и в актовом зале университета. В столовых, где обеды отпускали по талонам, стояли большие очереди.

Несмотря на трудности, желание работать было огромным. Распаковывались ящики с оборудованием, расставлялись приборы. Не хватало самого необходимого: посуды, реактивов.

Места тоже не хватало: в лабораториях университета разместилось несколько больших институтов. С приборами иногда работали зимой на улице при сорокаградусном морозе, так, что руки примерзали к железу. Но никто из ученых не уходил со своего поста.

Кистяковский постоянно встречался с сотрудниками, выдвигал новые планы исследований и обсуждал текущие работы. В Казани Владимир Александрович сломал ногу; несмотря на лечение, способность самостоятельно передвигаться не восстановилась.

Вернувшись в Москву, Кистяковский занимался изучением мотоэффекта алюминия и цинка и установил связь между защитным действием окислителя — замедлителя коррозии — и его влиянием на величину мотоэффекта. В 1950 году он разрабатывал комплексную методику выбора эффективной концентрации замедлителей коррозии через измерение мотоэффекта и планировал до 1955 года изучить этим методом не менее трех новых замедлителей коррозии в растворах электролитов. Однако он постепенно угасал и в 1952 году скончался в возрасте 86 лет.

Исследования по коррозии и пассивации металлов, начатые в Санкт-Петербурге, продолженные в Москве и имевшие такое большое значение в военные годы, не прерывались никогда. В настоящее время ИФХЭ РАН является головным институтом по изучению коррозионных процессов в системе Российской академии наук.