- Альберт Тарасович, для чего создаются научные общества?
- Любое сообщество себе подобных способствует развитию этого сообщества. Там собираются профессионалы, способные детально понимать друг друга и давать наиболее полезные советы по работе. Например, мои аспиранты в МГУ докладывают свою масс-спектрометрическую работу на Совете по органической химии. Аспиранты знают по этой теме больше, чем большинство членов Совета. Но только в своей предметной области есть ученые, которые могут точно сказать, где была сделана ошибка; или как лучше провести эксперимент; или что надо изменить, чтобы пойти дальше. Кстати, уметь доложить свою работу самой разной аудитории — это очень важно. Надо понимать, что наиболее интересно именно данной аудитории. У меня очень много докладов: на больших международных конференциях по масс-спектрометрии, на международных и российских экологических конференциях. Я докладываю для специалистов в органической химии, для аналитиков, для школьников... У меня есть лекции, популяризирующие масс-спектрометрию, например, межфакультетский курс, куда записываются студенты со всех факультетов, кроме химфака, вплоть до историков, которым интересно послушать, что такое масс-спектрометрия.
Интересно рассказывать то, что ты любишь и хорошо знаешь, самым разным людям, но максимальную пользу для себя можно извлечь тогда, когда ты находишься среди профессионалов. Поэтому в ВМСО мы встречаемся с людьми, которые подскажут, где ты еще можешь прибавить, где ты сделал что-то неправильно, и куда надо двигаться.
Общаться с коллегами очень полезно. У меня очень много идей родились на конференциях. С архангельским университетом, например, сотрудничество начиналось так: подошли, поговорили, начали работать, гранты получать. За 5 лет 15 статей в Q1 написали. Научные общества есть во всем мире.
Я начал создавать ВМСО после того, как в конце 90-ых я оказался на конференции в Финляндии, где собралось более 100 финнов — членов масс-спектрометрического общества Финляндии.
В Советском Союзе тоже существовало масс-спектрометрическое общество. Всесоюзные конфереции собирались раз в пять лет. Я был на такой конференции в 1981 году в Ленинграде. В 1986 году конференция прошла в Сумах, и больше конференции не проводились.
- Это было маленькое общество?
- Оно было гигантское. Масс-спектрометристов было много. На конферециях собиралось по 400-500 человек. Когда я присутствовал на своей последней масс-спектрометрической конференции в Советском Союзе, я был аспирантом, и я даже подумать не мог, что следующую конференцию буду организовывать я сам.
В конце 90-ых годов я попытался собрать людей. Я обзванивал известных масс-спектрометристов, спрашивал, какие у них есть контакты. И как сеть: от одного к трем, от трех к десяти.
Мы хотели создать организацию, полностью отвечающую юридическим требованиям, и, чтобы она считалась всероссийской, надо было собрать представителей от не менее 50% субъектов Федерации. В России тогда было 92 субъекта, и мы должны были в 46 из них создать локальные ячейки Общества. Это было сложно, но получилось. На первый съезд в 2003 году к нам приехали делегаты от 49 субъектов Федерации.
До создания Общества существовала проблема с напечатанием масс-спектрометрических статей. Их было сложно опубликовать. Так, химические журналы не очень охотно брали статьи по масс-спектрометрии. Мы создали свой журнал, который уже через три года вошел в пятерку лучших научных журналов по цитированию в стране. У ученых было, что показать. Работы были действительно хорошие и профессиональные. Статьи публиковались быстро, через месяц — два после сдачи. Скорость публикаций очень важна. Вот у Лидии Николаевны Галль статья два года пролежала в «Известиях Академии Наук». Ее статья все равно была опубликована на три месяца раньше, чем у Фенна, но она могла быть опубликована раньше на год, и тогда совершенно по-другому пошла бы история Нобелевской премии 2002 года за «электроспрей».
Также важна надежность журнала. Я считаю очень правильным решением, что мы выбрали на пост главного редактора «Масс-спектрометрии» Владимира Георгиевича Заикина, потому что он сразу же наладил входной контроль, чтобы публиковать только хорошие статьи. «Масс-спектрометрия» не получает никакой поддержки. Это не журнал Академии наук или журнал института. Мы сами ведем журнал, сами печатаем. Мы делаем хорошую продукцию, которая в верхней части рейтингов российских журналов.
Журнал «Аналитическая химия» стал нас переводить, «Масс-спектрометрия» стала 13-14 томом в англоязычной версии и подняла рейтинг «Аналитической химии»!
- Почему тогда «Масс-спектрометрия» относится к четвертому квартилю?
- По мировой классификации журнал «Аналитическая химия» - это четвертый квартиль.
- Как Вы думаете, есть у журнала «Масс-спектрометрия» шанс подняться выше четвертого квартиля?
- Я думаю, что шансов мало. Хотя через переводной журнал «Аналитическая химия» можно дорасти до третьего, может быть и выше. Проблема в цитируемости. Нужно, чтобы журнал цитировался очень много.
Скажем, у меня выходит в год 10 статей, из них 1-2 я публикую в «Масс-спектрометрии», а 7-8 — в журналах Q1. На статьи из Q1 сразу обращают внимание, их лучше цитируют, потому что те международные журналы люди читают в первую очередь, а про «Масс-спектрометрию» они не знают. Поэтому самые лучшие статьи идут в Q1. И так во всем мире.
В 60-е - 70-е годы, если не считать возмутительно длительную процедуру от сдачи рукописи до публикации, отечественные научные журналы были на хорошем мировом уровне. Но в 90-ые годы было очень много коррупции, когда отбор статей осуществлялся не по их качеству, а по совершенно другим критериям, например, знакомству, а это очень сильно роняет престиж журнала.
И стало выгоднее посылать статьи в зарубежные журналы, потому что там их читают. Там серьезный контроль. И люди знают, что, если в этом журнале что-то опубликовано, то это достойная работа.
Сейчас наши журналы пытаются возродить, но их рейтинг успел упасть слишком сильно. Если ученый делает хорошую продукцию, то он хочет, чтобы люди ее увидели, чтобы она не умерла в русскоязычной версии, которую прочитают 5% от тех, кто прочитает англоязычную.
Для «Масс-спектрометрии» было бы очень хорошо, если бы наши соотечественники, уехавшие трудиться за рубеж, хотя бы изредка присылали сюда статьи. Не только обзоры, но и оригинальные статьи. Конечно, на обзоры больше ссылаются, но наибольший интерес вызывают новые результаты. Но если новые результаты опубликованы в журнале, который читает 1%, то о них почти никто не узнает.
- Чем ВМСО отличаетсяся от Менделеевского общества или от отделения Академии Наук?
- Там больше официоза. У нас абсолютно неформальное общение. Мы создавали общество, чтобы сюда пришли молодые люди, заинтересованные в масс-спектрометрии. В ВМСО приходят, чтобы работать. Президиум — это не синекура. Оргвзносы для членов Президиума больше, чем для рядовых членов. Съезды общества, печать журнала — это большие затраты и времени, и сил. Да и деньги надо где-то найти.
- Фирмы, производящие и продающие масс-спектрометрическое оборудование, помогают?
- Да. Есть много организаций, которые нас поддерживают. Мы им очень благодарны, но и мы помогаем в распространении их продукции. Везде так. В масс-спектрометрическом обществе США на конференции приезжают по 7000 человек. Порядка 300 фирм являются спонсорами.
- ВМСО входит в международное общество?
- Да. В 2003 году состоялся учредительный съезд ВМСО, а в 2006 году на конференции Международного масс-спектрометрического общества в Праге я был уже представителем российского общества. Сейчас примерно 40 стран имеют представительства в масс-спектрометрии на международном уровне. Небольшой взнос, который зависит от количества членов общества — и ты начинаешь дышать мировыми проблемами масс-спектрометрии. Можно балотироваться на проведение конференций, на проведение школ...
- Каковы Ваши ближайшие планы в качестве президента Общества?
- Сейчас я хочу поработать с фирмами-спонсорами: в чем их интересы, чем им может помочь Общество. В апреле в Греции планируется конференция Petromass, куда помимо наших масс-спектрометристов приедут международные гуру масс-спектрометрии. Хочу подчеркнуть, что это будет конференция Всероссийского масс-спектрометрического общества.
За 20 лет существования Общества все наши конференции проходили с международным участием. К нам приезжали все великие масс-спектрометристы, включая Фреда Маклафферти.
Но со временем появляются новые идеи и новые лидеры. Мы их тоже будем приглашать в Россию. В феврале-марте будет проводиться ежегодная Школа. У нас будут постоянные семинары. Например, Олег Клычников уже начал проводить на биофаке МГУ семинар по протеомике.
- Такие семинары легче проводить через Общество или через отдельные институты?
- Общество интересует более широкая тематика. Институт более ограничен.
Мы стараемся сделать семинары постоянными, регулярными, с хорошими лекторами по интересной тематике — протеомика, проблемы экологии, петролеомика и др.
Лидия Галль сегодня говорила, что в советское время ученые собирались намного чаще. Семинаров проводилось гораздо больше.
Сейчас, например, возродился семинар по аналитической химии, а масс-спектрометрия — это одно из самых интересных направлений современной аналитической химии.
Так мы будем потихонечку доказывать свою полезность для мировой масс-спектрометрии и увеличивать в России интерес к нашей науке. Метод то действительно замечательный, мощный и красивый.
Материал подготовлен: Ольга Макарова / Пресс-служба ИФХЭ РАН